События КЛАССИКА 52 / АЭРОФЛОТ / МАРТ 2014   «Я не устаю повторять: дайте мне на Первом канале в прайм-тайм десять минут до или по­сле новостей, и я приведу к большой музыке огромное количество людей»                             Искусство посвящать Михаил Казиник - о том, почему никогда не поздно взять в руки скрипку, об экспериментах на тинейджерах и предстоящих концертах   Интервью ПОЛИНА СУРНИНА       Михаил Семенович, вы живете в Швеции, но вас хорошо знают в России благодаря программам на «Орфее» и «Серебряном дожде», концертам, книгам, фильмам. Многие пишут в интернете, что именно вы привили им любовь к классической музыке. А почему это не всегда удается учителям музыкальных школ? Это огромный разговор - он достоин отдельной большой статьи. Попробую объяснить в нескольких словах. Приводят ребенка в музыкальную школу. Как вы думаете, зачем? Чаще всего родители продолжают семейные традиции. Они знают, что музыкальное образование необходимо для общего развития. Бывают ситуации, когда ярко проявляются музыкальные способности и родители считают своим долгом их развивать. Итак, ребенок пришел в музыкальную школу! Приведу собственный пример. Мой первый педагог по скрипке кричал на меня, ставил в дневник двойки и бил по рукам. Потом я случайно увидел классный журнал, где стояли одни пятерки. И только одному Богу известно, как я не бросил эту школу и не убежал к остальным мальчишкам играть в футбол. Преподавание в школе - это как бы постоянные выступления на маленькой сцене перед одним или несколькими слушателями - учениками. Ведь учитель музыки - это артист. Он должен не только быть знающим педагогом, но и психологом, влюбленным в свое дело и своих учеников. Много таких? Увы. Но я буду несправедлив, если обвиню в этом только учителей. Они поставлены в жесткие условия необходимости зарабатывать. Чтобы прокормить семью, люди набирают часы, и становится не до творчества, не до любви. Чтобы полюбить музыку, познать великую гармонию, необходим творческий подход. А что бывает чаще всего? «И... раз, и... два... и три... Ровнее. Больше звука! Не выучил! Двойка!» Спрашиваю у ребенка, что он играет. Ответ - две пьесы. «Кто написал?» - «Не помню. Мама, посмотри!» - «Моцарт и Шуберт». - «Что ты о них знаешь?» - «Они композиторы». Все! Часто дети играют с зажатыми мышцами, напряженными шеями, руками... Вот и остается у них в памяти усталость, «и... раз... и... два... и... три...» Я получаю тысячи писем от выпускников музыкальных школ, которые спустя много лет решили вернуться к музыке. Они спрашивают: «А можно ли мне сейчас, в 40 лет, научиться играть на фортепиано?», «А можно ли мне взять скрип­ку? Мне всего 52 года». Я всем пишу - можно. Если вы очень хотите, талантливы и успешны в чем-то другом, то можно. Среди моих учеников есть врач, который начал учиться у меня в 45 лет, а на свое 50-летие сыграл со мной двойной концерт Баха.       53 / АЭРОФЛОТ / МАРТ 2014   НА КОНЦЕРТ РИХТЕРА, ГДЕ ОН ИГРАЛ ПОЗДНИЕ СОНАТЫ БЕТХОВЕНА, Я ПРИВЕЛ 14 ПЭТЭУШНИКОВ...   Но почему красоты самой музыки недостаточно для того, чтобы ее полюбили? В моей первой книге «Тайны гениев» описан спор с Рихтером, который когда-то сказал, что хорошая музыка в хорошем исполнении не требует никаких слов - она дойдет до любого человека. И я провел эксперимент: на концерт Рихтера, где он играл поздние сонаты Бетховена, я привел 14 пэтэушников и попросил их описать впечатления. То, что они написали, было ужасно, вплоть до того, что я их привел в цирк, где слушатели притворяются, потому что это не может нравиться. Потом мы с ними собрались в комнате с роялем, погасили свет, зажгли свечи, и разговаривали... О жизни, о Бетховене, о смерти, о любви. Я рассказывал о «Докторе Фаустусе» Томаса Манна, о том, почему у Бетховена в 32-й сонате только две части. Я их довел до такого состояния, что когда стал играть вторую часть, они сказали, что «тот дядька» этой музыки не играл. Они не хотели уходить. Потом мы слушали Бетховена в исполнении «того дядьки», то есть я поставил Рихтера. Они сидели как обезумевшие - после моей настройки, после стихов Пастернака, после расшифровки тайных знаков. Это было потрясающе. Но для посвященных. А посвящать надо. Я умею приводить к музыке и знаю, что посвятить можно почти всех. Со мной начинают общаться даже аутисты. Как лучше изучать музыку - по порядку, в хронологической последовательности, или вразброс?  Лучше не по порядку, потому что это скучно. По всем признакам искусство не предмет, ибо предмет - это движение от простого к сложному. По этому закону Шостакович должен быть сложнее Баха. Математика времен Баха и математика времен Шостаковича - это действительно путь от простого к сложному. А музыка времен Баха и времен Шостаковича - нет, хотя между ними 250 лет. Самые древние григорианские хоралы - это сложнейшие, глубочайшие мелодии. Самые древние органумы - грандиозные полифонические творения. В искусстве мы всегда у Бога. У Бога нет начала и нет конца. Могут ли дети понимать и любить Вагнера? Или для начала лучше ограничиться барокко и Моцартом? Я пришел к убеждению, что дети воспринимают всю классическую музыку, если правильно настроить их внутренние приемники. Все зависит от формы подачи, от подборки слов, от акцентов. С ними можно разговаривать на любые темы, даже самые серьезные. Недавно я экспериментировал в одной из своих школ будущего в Выксе. Провел три урока на тему «Доказательство Канта», причем первый урок был для самых маленьких - первый-третий класс. Начал с вопроса: «Кто верит в Бога?» Все подняли руки. «У кого родители атеисты и сказали, что Бога нет?» Замерли, боятся даже голову повернуть. «По воде ходить пробовали? Получилось?» - «Нет». - «А почему?» Дети отвечают: «А батюшка говорит, что мало веры». Я тогда спрашиваю: «А учитель физики у вас есть? Он вам объяснял, почему нельзя ходить по воде?» Кивают. «Значит, один из ваших учителей врет. Кого выгоняем из школы, кто врет?» Они говорят хором: «Учителя физики». -»     54 / АЭРОФЛОТ / МАРТ 2014   Представляете? В общем, первый урок я их вел к атеизму. А второй урок посвятил доказательству того, что Бог есть. А есть такая классическая музыка, которую лучше не слушать начинающим любителям жанра?  Однажды я получил письмо: «Когда мне было 15 лет, нас повели на оперу Прокофьева «Повесть о настоящем человеке». После нее я сам себе сказал: больше никогда, ни под каким соусом, никаких опер, никаких симфоний. Большей гадости я в своей жизни не слышал». Я даже сделал программу на эту тему. Почему именно гениальный Прокофьев и его «Повесть о настоящем человеке» убили в этом слушателе и во многих детях тогда любовь к музыке? Потому что Прокофьев - гений, но он попал в систему. Как раз когда он писал эту оперу, вышло постановление партии и правительства, в котором Прокофьев был причислен к разряду формалистов и врагов народа. И тогда он стал срочно переделывать эту оперу: сохранил либретто, но музыку решил сделать совсем другую. Помните знаменитое «Отрежем Маресьеву ноги!»? Так Прокофьев попытался защитить будущую оперу. Ее все равно запретили, она не звучала много лет, и сейчас ни один оперный театр ее ставить не будет, потому что Прокофьев попал между двух огней - своим гением и советской властью. Если вернуться к разговору о том, что людей нужно посвящать и просвещать, есть такой способ, как кино, например. Как насчет фильмов о людях искусства? У меня есть роман, который я написал в 20 лет, и в нем все время появляется один и тот же образ: Федор Михайлович побрился и вышел к завтраку. И это каждый раз подвиг, потому что со всем тем, что у него в голове, он должен был в какой-то момент полоснуть себе по горлу опасной бритвой и покончить с жизнью. А он каждый раз побеждал, брился и садился завтракать. Вот такой фильм, где каждые пять минут показывают Достоевского бреющегося, я бы сделал. О том, что гению, у которого, по сути, нет кожи, очень трудно жить в этом мире. Писатели - особый разговор, а композиторы? Почему нет талантливых фильмов о Чайковском?  Понимаете, лучшее кино - не кино. Феллини, Тарковский, Бергман - это на самом деле не кино, это другой жанр. Или Бунюэль, который говорил, что делает свои фильмы для того, чтобы люди увидели, как они ужасны, и попытались измениться. А кино, даже самое талантливое, делается теми, кто хочет заработать деньги. У обычного кино должна быть огромная аудитория. Ибо кино в традиционном смысле - это инвестиция. А если кто-то захочет снять уникальный фильм о Бахе, то возникнет проблема с инвесторами. То есть это низкий жанр, исключая Феллини? Кассовый фильм - да. Фильм о подлинном Чайковском поставить нельзя, потому что побудительные мотивы у сверхгения внутри. А массовая публика ждет внешнего. Но тогда все будет на ином уровне: Чайковский написал Четвертую симфонию, потому что вчера у него было несварение желудка, а позавчера ему отказала любимая Дезире Арто. Это внешние факторы. Если вы хотите опустить гения на бытовой уровень, делайте о нем кино. Когда поэт Томас Мур уничтожил дневники Байрона и Вяземский поделился с Пушкиным своим возмущением по этому поводу, тот написал ему: «Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал, и мерзок не так, как вы, - иначе». Это великая мысль. Когда в следующий раз вы будете выступать в Москве? Я дам один концерт в Центре Павла Слободкина 6 апреля и четыре в Доме музыки в следующие выходные - 12 и 13 апреля. Первый называется «Паганини и последствия» - я считаю, что именно с Паганини начинается отсчет нового музыкального времени в мировой культуре. Два дневных концерта в Доме музыки - для детей и родителей: 12 апреля «Субботняя сказка. Карнавал музыкальных инструментов», а 13-го - «Воскресная сказка. Сага о Григе и его друзьях». Субботний вечерний концерт называется «Лесков, Пастернак и ... Шекспир. Диалог в пространстве» - он о том, что все гении контактируют друг с другом, но не явно, не открыто. А в воскресенье я приглашаю всех на концерт «Сердце, якорь и крест - скрытые послания музыки. Моцарт, Чайковский, Шостакович. ..» Это вечер для самых глубоких и бесстрашных. Сейчас уж скорее приходится бояться за Моцарта. Действительно, не все понимают, что культура превыше всего. Первое нападение на нашу культуру было со­вершено в 1917 году. С тех пор прошло уже почти сто лет. Сто лет цензуры, сто лет уничтожения подлинных культур­трегеров и выращивания инкубаторских идеологов. Это слишком много при нынешних-то скоростях. Если страна не хочет пройти точку невозврата, то первое, на что сейчас надо обратить внимание, - это искусство, культура, дух. Неправильно думать, что только церковный человек духовен. Духовен остроумный человек, духовен светлый человек, духовен человек с Моцартом, духовен человек с Шекспиром.         Михаил Казиник о Горьком, Нижнем и сквернословии     Фото: АиФ-НН Автор: Дмитрий РОМАНОВ, Михаил СВЕТЛОВ Опубликовано 15 ноября 12 (9:40) Статья из номера: Аргументы и Факты - Нижний Новгород№46 В Нижнем выступил Михаил Казиник.  Нижний Новгород, 15 ноября - АиФ-НН. Неистовый пропагандист культуры в широком смысле слова, прекрасный скрипач, эксперт и ведущий концерта для нобелевских лауреатов, он в течение трёх вечеров собрал три с лишним тысячи слушателей из разных городов. Иные ушли потрясённые, ибо открыли для себя ослепительный мир искусства, о существовании которого раньше и не подозревали.  Михаил Казиник ответил на вопросы наших корреспондентов.   Студенты с хорошей памятью   - Впервые вы приезжали в Нижний, когда он ещё был Горьким - двадцать с лишним лет назад…  - … и тогда Горький показался мне совершенно диким городом. Я стоял на остановке, ждал троллейбус, и когда через двадцать минут он пришёл, оказалось, что кроме меня есть ещё огромное количество людей, которые тоже хотели сесть в этот троллейбус и которые дружно штурмовали его. Я отошёл в сторону, позволил троллейбусу уехать и ждал ещё двадцать минут. Пришёл другой троллейбус, но людей собралось ещё больше…  Когда подошёл третий троллейбус, я участвовал в его штурме. Конечно, мне намяли бока, но мне было жизненно необходимо попасть в троллейбус, чтобы доехать до рынка. Потому что мне сказали, что если я хочу хоть что-нибудь купить из еды, это можно сделать только на рынке. Ведь в магазинах всё продавали исключительно по талонам и карточкам, а в гостинице, где я жил, одновременно прекратили работать оба буфета.  Тогда я выступал в консерватории. Некоторые из тех студентов, что приходили на творческую встречу, сегодня работают в филармоническом оркестре, и оказалось, что они помнят эту встречу! Они даже напомнили мне, о чём я тогда говорил! Представляете, прошло двадцать с лишним лет, а они несут в себе те слова и признаются, что «живут ими». Именно на это я рассчитываю - впрочем, отчётливо сознавая, что яблоки с этих яблонь будут собирать уже после моей смерти.    «Чучело» пришло    - Вас так любят в России, вы проводите здесь много времени! И всё же живёте в другой стране - в Швеции.  - Я специально живу в Швеции. Очень хорошая, уютная страна, хотя и не «моя». Штука в том, что при данном раскладе я не завишу от благосклонности властей и приезжаю в Россию в качестве независимого артиста. Это ведь мечта любого художника - быть свободным.  Но Ленин правильно сказал: «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». Поэтому приходится выбирать. Либо я, живя в России, славлю то, что «полагается» и получаю большущие деньги, либо славлю Баха и Моцарта и ничего за это не получаю кроме антипиара. Но зато люди услышат меня и передадут услышанное своим детям, знакомым, соседям, и что-то начнёт светиться опять. Сейчас процент людей, разбирающихся в музыке, литературе и живописи, настолько мал, что становится страшно.  Я давно предчувствовал это. Когда на экраны вышел фильм «Чучело» - самая страшная лента советского кино - я, выступая, сказал: «Внимательно посмотрите этот фильм, потому что это не просто фильм, а модель общества, которое нас ждёт, если мы сейчас же не возьмёмся за дело и не дадим культуре приоритет. Если мы сейчас не начнём рассказывать о красоте и гармонии, нас ждёт «Чучело». Мы не сделали этого ни в девяностые, ни в нулевые. И вот уже подрастают дети, которые знать не знают о том, что когда-то в этой стране были люди, ставившие духовное выше материального.  А ведь когда-то доктор Штайнер сказал: «Путь - на Восток!» Позднее у него эту фразу украл, переиначив смысл, Гитлер. Штайнер имел в виду, что спасение дряхлеющей Европы - в России, потому что в этой стране живут странные люди, которых волнует не столько собственный дом и фонтанчик во дворе, но и судьба всей планеты...    Откуда ругань    - А у вас есть фонтанчик в садике перед домом? - Фонтанчика нет. Но есть дом, уютный и добротный, в очень красивом месте, с горами, водопадами и озёрами, в 200 с небольшим километрах от Стокгольма в сторону Норвегии. Кстати, фактически подаренный мне коммуной. Дело в том, что каждая коммуна гордится известными людьми, проживающими на её территории. Теперь в туристических проспектах пишут, что «наша коммуна самая замечательная, не случайно её выбрали для жизни такие-то люди». И среди этих людей - я, Михаил Казиник (улыбается).  - Но вас явно волнует судьба планеты… - Мои внуки рождены в Швеции. Я очень много рассказываю им про великую русскую культуру, про русскую интеллигенцию, покупаю им достойные книжки - русскую классику.  И я ни разу не возил их в Россию. Ведь когда они приедут и услышат современную русскую речь, где постоянно употребляется, простите, женщина легкого поведения, как я смогу им объяснить, о чём говорят? Когда они увидят грязь, не разгребавшуюся много лет, чем я мотивирую её наличие?  Проблема в том, что у многих утрачена, а у иных не сформирована потребность в красоте и гармонии. Разруха в головах! На русских форумах стоит такая ругань, что создаётся ощущение, будто на волю выпустили зэков и дали им по компьютеру с Интернетом. В шведском языке тоже есть ругательства; правда, самое страшное из них переводится на русский как «тащись к лесу». Но даже им пользоваться никому в голову не приходит: за что ругать собеседника? Даже в самых горячих обсуждениях они избегают скандалов, потому что уважают иную точку зрения. Причина та же - культура!   Попса как опухоль   - Вы говорите о радости познания высочайшей культуры. А между тем в массах считается, что классика скучна и что для отдыха нужно что-то «полегче» - например, так называемая попса. - В массовое сознание постоянно, по всем существующим каналам внедряется «культура» специфического рода, оглупляющая людей, чудовищно снижающая эстетическую планку. Почти вся постсоветская попса - это раковая опухоль, показатель того, что в макроорганизме, на уровне страны, подавлен механизм сопротивления.  Бороться с опухолью нужно путём создания механизма сопротивления. Но не военного сопротивления, а мягкого, незаметного, творческого. В этом моя роль.  Я не могу своими концертами победить преступность, но могу помочь сформировать сознание некоторому количеству людей, которые не захотят жить в мерзости и преступности и сами станут изменять пространство.